Илью каким-то боком занесло в затерянный рай. Вокруг архангелы, облака и так далее. Ходишь как дурак, маешся без дела, шляешься из угла в угол, приткнутся негде. Просторно и привольно до неприличия. А так – ничего, симпатичное местечко.

По ошибке часто принимали за Илью-пророка. Но он не обижался: дело-то свойское, с кем не бывает. А на обиженных, как известно воду возят.

Вода водой, но и о деле не забывали. Как-то раз на троих сообразили. Сидят на облаке, вокруг благодать, “Столичная” как слеза изумрудная переливается. В общем, красота да и только. Бескрайнее ватное море со всех сторон, да стаканчики хрустальные позвякивают.

Поговорили о том, о сём. Беседа пошла налаживаться. В футболе и женщинах Илюша не очень хорошо разбирался, а вот на умные темы поговорить любил. Архангелы, хоть им и положено по рангу теологические диcпуты вести, всё больше классическую немецкую философию уважали. Фейербах там, Фихте, Гегель – Шлегель; Маркс, опять же. А Илью, как всегда, на метафизику пробило.

“Представьте,” – говорит он, – “что весь мир в одно прекрасное мгновенье превратился в маленькую треугольную спичечную головку зелёного цвета. И приспособлена головка та на спичке серной довоенной производства фабрики Лапшина (это он сюжет из кремлёвских курантов обыгрывал). И лежит эта спичка в коробке, и коробок тот у недобитого русского интеллигента, и вокруг Петроград, зима и восемнадцатый год. Темень страшная, матросы в тёмных бушлатах, голод, разруха, ЧК и кокаин.

Где ж в таком случае та самая красота, что спасёт мир?”

Сидят друзья, чешут в затылке. А ведь и впрямь красота – облака кучерявые, игривые. Переливы и сполохи. Не всякому тот затерянный рай дано увидеть.

Приуныли крылатики. Видят, одерживает Илюша верх в важном диспуте. Зашла в тупик дискуссия. Надо как-то честь райскую спасать, хитрый логический трюк разрабатывать. Дедуктивно-объективные методы применять и умозаключения делать.

“Иди-ка ты, Илюша,” – говорят они, – вот туда!” (и рукой махнули). Иди прямо и не сворачивай. Долго иди, уверенно. Уверенного изображай. Увидишь тёмную тучу грозовую. Чёрного цвета. Из неё ещё молнии вылетают, мечутся. Вот по молниям-то и опознаешь. Железных при себе вещей нет? Вынь заранее, а то ещё жахнет. Ключи? Ключи от рая тебе не нужны – ты уже в раю, а остальные можешь благополучно выкинуть.

Не доходя до тучи облака четыре, круто сверни налево. Дальше – облачков семьдесят восемьдесят – семьдесят девять, пока прореху в небе не обнаружишь. Там ещё верёвка с узлами приспособлена, мы по ней часто в златоглавую за водкой спускаемся. Ласточек, опять же полно, не обознаешься. Тебе вниз на четыре тучи, а затем до упора. Там голубая будка. Зайдёшь в неё и кнопки разные увидишь, рукоятки и приспособления. Познаешь все тайны мира и к нам возвращайся. Водку допьём. Только на красную кнопку не нажимай!

– Да как же так? Да куда же я пойду-то? Да вы чё, мужики?

– Нет уж, Илюша, иди! Метафизику разрабатывай! Сам напросился!

Пришлось уважить собутыльников. Всё-таки архангелы. Не бомжи какие-нибудь. Не мухоморы с пня.

Долго бродил Илья в страшном недогоне. К чести архангелов, они перерыв сделали. За новой водкой слетали, а дальше время остановили, без Илюши, говорят, пить не будем! Не предают архангелы друзей!

Подошёл к туче грозовой. Страшна, как ядерная зима, молнии во все стороны отплёвывает, аж не по себе становится. Не стал Илья с этой штукой рисковать, налево свернул. Вскоре обнаружил искомое. Спустился герой в голубую будку и давай все рукоятки дёргать. Поскорей, думает, я свою мировую правду найду, метафизику доделаю, и сразу назад, к архангелам.

И тут началось. На красную кнопку, естественно, нажал в страшной спешке! Какая-то белиберда стала творится с русским алфавитом. К слову “рай” присовокупилась с переднего фронта буква “к”. Затеянный рай превратился вдруг в “затерянный край”, то есть затерянный мир по Конан-Дойлю.

В воздухе кишат монстры, хари со всех сторон самые невероятные, хоть в петровскую кунст-камеру не ходи. Пищат и визжат до безобразия фальшиво. Во всём чувствуется отсутствие элементарного образования в обьёме средней музыкальной школы.

Само собой, тут же появился Tironosaurus Rex, который позарился на героя. Хорошо, что Илья был заядлым рыболовом и всегда имел в заначке пару пачек динамита. Пришлось подзорвать облако и завалить обидчика обломками. Дальше помнится смутно. Со всех сторон хлынули миллиарды ниагаров кристалловского “Привета”. Не того, который голубой, а того, который серый, нахлебался вволю, пытаясь выплыть. Дальше помнится смутно…

Проснулся Илья. Голова трещит, а красота так и рвётся в душу. Что было – вспомнить страшно, а сердце радуется. Погань всякая на память лезет, а петь хочется.
Вспомнил о друзьях своих архангелах и побежал к ним скорее. Легко так на душе! То ли ноги несут, то ли крылья.

Трудно описать первое похмельное утро в раю.