Ахтунг! Ахтунг! В небе! Покрышкин!
Мне срочно! Нужен! Аминазин!

Вы заметили? Все только и грезят об апокалипсисе. Предвкушаемый пиздец многолик и переменчив – мутации гриппа, ядерный удар, американский дефолт… Разговоры сопровождаются легкой дрожью. Мама, я знаю, в этом смутном экстазе нетрудно расслышать вековой стон: миллионы устали. Бьется колокол истощения – иссякли надежды и самоуважение; подмигнув, спрятались вены и водка грозит всосаться в прилавок. Человечество одержимо волей к небытию, жаждой исчезнуть. Я-ты-он-она хотим перестать, где перестательная железа?

Перестала, не дождавшись хозяина.

В связи с этим многих волнует другой вопрос – растет ли число психически больных? Я бы предпочел рассмотреть его немного под другим углом. В чем сомневаться не приходится, так это в том, что растет число работников психологической, и в меньше степени – психиатрической индустрии. Что не удивительно, ведь чем больше человек боится сойти с ума, тем с большей вероятностью он начинает интересоваться душевной сферой. А там и до профессиональной практики шаг короток. Это щелкает защитный механизм – «Уж со мной ЭТО случиться не может, нет-нет, тем более теперь». Остинатным басом к соло тотальной истерии служит монументальный взлет фармакологии. Таинственную болезнь без физического субстрата – шизофрению – практически не лечат иными способами, кроме фармакологических, тем более, что они становятся все безупречнее. Диверсификация и эффективность лекарств (я молчу о smart drugs) фантастическая – от слезливости, апокалиптической тревоги и мыслей о двойственной природе морали жителей Плутона. Собственно, с какой проблемой бы ты не пришел, всегда найдется белый кружок, который спасет. Как там поет Танюша Буланова? Восемь таблеток от одиночества. Йее. На танцполе конвульсирует красная фигурка. Будущее – это шизофрения и фармакология.