Господи, ну почему, почему он не догадался? Он ведь был самый умный – он обязательно должен был догадаться, что я не собираюсь умирать! Это была инсценировка! Как еще можно было сбежать от отца, матери, братьев? Они бы не отпустили меня с ним. И нельзя, нельзя было никому говорить! Даже ему. Иначе бы ничего не получилось. Он должен был понять! Самый умный, самый красивый, самый добрый. У меня замирало сердце каждый раз, когда он входил в комнату. Вечно растрепанные волосы, зеленые глаза. Он пах яблоками. Честное слово – будто стоишь в прохладе погреба осенним вечером. Неловко повернешься, заденешь за что-то локтем – и гора яблок в углу покатилась под ноги, глухо застучала по земляному полу. Мы бы обманули всех. И у меня ведь все получилось! Они увидели, что я не дышу, отнесли меня в склеп. Ну, почему он не понял, глупый? Когда мы целовались у всех на глазах, неужели он не видел, что я не хочу умирать? Он бы увез меня далеко-далеко – туда, где даже отец не нашел бы нас. Туда, где медленные реки, прозрачные тени и черные птицы. Но он ничего не понял. Он видел только, как я умираю. Потом пришел в склеп – я точно знаю, он был там! И пусть мои глаза не видели его. Мои губы хранят вкус его поцелуя. Мои волосы помнят нежность его ладони. Моя кожа до сих пор пахнет свежими яблоками.

А потом он ушел – он не хотел больше жить. Почему, почему он не дождался утра? Хотя бы пару часов. Пару часов. Этого было бы достаточно, чтобы спасти его. Бегом через весь город – пусть думают, что хотят. Лишь бы успеть. Совсем немного. Мне нужно было совсем немного. Теперь я сижу перед его телом и не могу себя заставить даже прикоснуться к нему. Зачем? Его больше нет здесь. Только в воздухе все еще пахнет яблоками. Но это просто яблони. Просто яблони вокруг. Я закрыл глаза и шепчу: Иуда, что же я наделал, Иуда?