Пока Человек-Стекло не полюбил..

Пока Человек-Стекло не полюбил, он был солипсистом, как и все супергерои. Любой человек с суперспособностями рано или поздно приходит к мысли, что у них может быть лишь одно объяснение – весь мир существует только у него в голове. Потому что в нормальном, логично устроенном мире все это было бы невозможно. Человек-Стекло, хорошо помывшись, мог быть почти невидимым. Сражаясь с врагами, он иногда превращался в линзу и прожигал их лучом света. А как-то раз он притворился бриллиантом и несколько дней просидел в сейфе ювелирного магазина, устроив засаду на Человека-Дрянь. Было у Человека-Стекла и уязвимое место, как у любого супергероя, – падая, он разбивался вдребезги. Все это было очень вескими доводами в пользу концепции солипсизма.

Все изменилось, когда он встретил Женщину-Женщину. Человек-Стекло понял, что никогда бы не смог придумать ничего подобного. Женщина-Женщина ни в коем случае не могла быть происходить от него. Она была совсем другая. Человек-Стекло не мог назвать ее ни родственной душой, ни своей полной противоположностью: он не находил в Женщине-Женщине ни малейших следов себя – противоположность тоже предполагает наличие оригинала. Они были как учебник родной речи и лунка в песке от капли дождя. Как значок Mute в углу телеэкрана и число 79,64. Кроме того, если бы Человек-Стекло продолжал придерживаться идей солипсизма, он вынужден был бы признать, что никакой Женщины-Женщины, на самом деле, нет. Ему этого очень не хотелось.

А потом они расстались. Поскольку теперь во вселенной Человека-Стекла существовали всего трое: он сам, Женщина-Женщина и остальной мир, – он сразу понял, кто во всем виноват. Мир устроил заговор, чтобы разлучить Человека-Стекло с Женщиной-Женщиной. И тогда Человек-Стекло решил уничтожить мир. Он уничтожил водохранилища и журнал «7 дней», пледы и Евгения Гинзбурга, таможенные союзы и клавишу Backspace, перкуссионистов и секс. Он очень много работал и, в конце концов, уничтожил все.

А Женщина-Женщина смотрела на все это, а потом куда-то ушла. Это было очень странно – ведь нигде ничего не осталось. Но она все равно куда-то ушла.