Как адекватно передать те фестивальные ощущения, которые комом, толкаясь и галдя, спешат вырваться на свет? Можно жонглировать устоявшимися клише, понятными аудитории штампами – и строить двумерные блеклые аппликации реальных событий. Можно писать фантасмагорические тексты с натужными ассоциациями, не дающие никакого представления о предмете разговора, лишь только о степени развития графоманских навыков автора. Вероятно следует балансировать на грани всех возможных подходов, не сваливаясь в канавы скуки и не спотыкаясь на повторах. Так надо уметь. Поэтому не обессудьте и следуйте совету классика: “Лопай что дают”.

Фактически Maschinenfest является лидирующим событием в мире ритмической шумовой музыки. Что-то колышется и поблескивает на другом полушарии, регулярные малокалиберные выстрелы слышны в Бельгии и Франции, но сумрачные германцы переплюнули всех своим начинанием. Порядка 600-800 человек со всего света съезжаются в центральный город Европы чтобы окунуться в звуковые волны одного из наиболее интересных и агрессивных направлений современной электронной сцены. В фестивале участвуют как уже хорошо известные группы, так и новички – что позволяет быть в курсе последних тенденций в цехе и ознакомиться с новыми проектами. Естественно событие такого масштаба стоит любых затрат – ведь люди знакомятся, общаются, открывают для себя новый звук и наслаждаются той уникальной атмосферой, которая дает мощный заряд позитивной энергии на год вперед.

В этом году снова группы людей в черном стягивались ко входу в бункер AZ. Несмотря на значительное число прибывших, создается ощущение что знаешь каждого третьего – многие встречались на других фестах, с другими хоть раз перекинулся парой слов на предыдущих MF.

Как всегда, радуют глаз отдельные виниловые и закованные персонажи. Боевая раскраска и экстерьер барышень повергают с легкий шок и заставляют задуматься о поистине безграничной жертвенности этих созданий. Идет любительская видео съемка – наиболее колоритных личностей просят ответить на несколько вопросов о фестивале. Наконец двери распахиваются и народ нетерпеливо устремляется вниз – где в ближайшие три дня будет кипеть котел человеческой энергии, умело направляемой жестким бескомпромиссным машинным ритмом.

04.10.2002

Спустившись, пройдя контроль, получив диск и штамп на руку попадаешь в одно из ключевых мест этого необъятного подвала – бар. Именно здесь будет постоянно браться пиво и иногда – кофе, крепкий и обжигающий, иначе продержаться 8-10 часов тяжеловато. Справа – основной зал: бетонный параллелепипед, к концу каждого вечера превращающийся в удушливую грохочущую баню. Далее – небольшая проходная комната, у стен которой расставлены столы с нехитрым съестным – всегда можно подкрепиться булками, безвкусными сосисками и картофельным салатом. И наконец помещение с merchandise – горы дисков, пластинок, футболок и прочего добра; тут же DJ представляют свои сеты. В ожидании начала выступлений народ буквально сметает goods с прилавков – торговля затихает только на третий день. Есть время пообщаться с друзьями и просто интересными людьми, узнать что есть нового в океане пластиковых дисков и обменять их на раскрашенные бумажки. Но вот двери распахнуты и большинство устремляется в главный зал – началось.

Открывал фестиваль Sonic Dragolgo. Японцы вообще совершенно сумасшедшие дети, с заковыристым чувством юмора и эстетикой. Маленький веселый самурай в трениках, рубашечке и ковбойской шляпе, с хвостом и бородкой, заводной как чертик из табакерки, скакал и прыгал по сцене под свой безумный хардкор-поп. Прекрасное начало – абсолютно нетипично для этого мероприятия, но странно уместное. Чего стоят одни только вояжи этого безбашенного лилипута по рукам публики в лучших традициях мясных гигов. Сэмплировалось все что можно – Бритни-Кайли, детские японские считалки, сахарные хиты 70-х – и все это месиво вываливалось на перенасыщенный сверхускоренный бит, сдобренный гитарными запилами и веселенькими мелодиями. Однозначно находка организаторов и прекрасное выступление, хотя многие недоумевали – что мол за перец такой странный, где же ОН, настоящий ритм&нойз?

Настоящий, в их понимании, вышел следом – ужасно банальные молотобойцы Synth-Etik завели свои бумкалки и сразу стало смертельно скучно. Впоследствии выяснилось, что действительно, многие посетители больше ценят прямолинейный жесткий ритм, чем изобретательность и оригинальность. К счастью этот фестиваль ориентирован на разные вкусы и каждый находит что-то свое.

SINA  – принцесса машинных фестивалей, очаровательная лиловоголовая демоница вместе со своим верным спутником зажигала по полной программе – как и всегда, впрочем. Можно как угодно рассматривать ценность музыкальной составляющей этого проекта, но их выход на сцену – это всегда чистая энергия, захватывающая и не оставляющая равнодушным. Умелое использование гитарных сэмплов, нетривиальная ритм-основа и экспрессия вокалистки делают свое дело – выступление смотрится на одном дыхании.

M2  – этот проект не перестает удивлять своей изобретательностью и потенциалом. Мрачные, тягучие саундтрековые полотна студийных релизов на концерте взрываются мощными битами, превращая исходный материал в нечто совершенно иное. Виртуозное владение ситуацией, изумительное чувство напряженности момента позволяют M2 доводить аудиторию до почти трансового состояния, чтобы затем, в водопаде ритма, сорваться вместе с ней в пропасть экстаза. Одно из лучших выступлений – другого и не ожидалось.

Klangstabil feat. Salt – абсолютно ошарашивающий выход – визуально и музыкально. На сцене были установлены два агрегата с 2-х метровыми светящимися рычагами, с помощью которых музыканты добавляли или варьировали звук. Предельно эмоциональное, напряженное состояние одного участника – метавшегося по сцене, плачущего (при этом почему-то держась за яйца), сливалось с трогательными синт-пассажами; в то время как второй участник, колдовавший над сложным пультом и Salt, спрятавшийся в глубине сцены за двумя немаленькими KORG-ами, символизировали собой, наверное, хладнокровие машинного интеллекта. Результат великолепный, это выступление воспринималось как какое-то откровение, совершенно искреннее действо.

Somatic Responses – эти ребята давно уже выпускают практически одинаковые релизы, поэтому ожидать от них чего-то иного, кроме просто неплохого выступления, нельзя. Так и было – исполнялись довольно забористые композиции, все было немного кашеобразно – и не могло надолго удержать меня в зале. Практически то же самое было 2 года назад – без малейших изменений, разве что добавилось пару душещипательных мелодий. Жаль. Должен сказать, что встречено это выступление было очень тепло – следовательно еще есть счастливые люди, которые не слышали Уэльских братьев, либо которых не смущает некоторая конвейерность их опусов.

Последующие две команды (Hypnoskull & Winterkaelte) – можно без потерь и с комфортом слушать из бара. Как типичные молотобойцы, они мало чем различаются и очень хорошо годятся для каких-нибудь акробатических плясок – чем многие и увлеклись.

05.10.2002

Открывающие второй день фестиваля Config.Sys с честью исполнили свою молотобойную программу, благополучно мною пропущенную по причине отсутствия личного интереса. У таких бам-бам ребят есть своя благодарная публика, так что никто не уйдет обиженным.

А дальше был тот кому давно следовало бы пастись на поле Maschinenfest. Tarmvred  – детище Jonas Johansson, бескомпромиссного в плане критики и сверхпридирчивого  к своему материалу талантливого парня. Я ожидал чего-то чумового от этого сета – и я получил это сполна. Насыщенные, тембрально богатые, многослойные меняющиеся звуковые структуры, бесконечное разнообразие ритма (кстати ударник снова был живой – Fredrik Bergstrom), вырывающие душу проигрыши и необычная подача – фирменный почерк этого шведского проекта. Реакция аудитории была более чем восторженной, я бы сказал, что это лучшее из того что было в этом году.

Roger Rotor – положа руку на сердце – это минимал техно. Прямой бит, немного дисторшна там и сям, всяких машинных звучков – вуаля. Как всякая зараза подобного рода, немедленно заставляет притоптывать ногой и качать головой в такт. Очень просто: и зажигательно. Соответственно пляски были весьма активные и приветствовали Roger Rotor также с большим энтузиазмом.

И вот появился еще один не очень характерный, но от того не менее желанный гость фестиваля – Lina Baby Doll aka Deutsch Nepal. Невысокий мужичок в потертых кожаных штанах и куртке установил аппаратуру, притащил пивка и началось. Похоже что исполнялись вещи с последнего “A silent siege”. Так или иначе эффект был просто потрясающий –  гипнотическое камлание Lina с микрофоном на фоне давящего, придушающего фона вводило людей в ступор, либо заставляло выполнять совершенно фантастические телодвижения. В этом действительно было нечто магическое – не представляю такого эффекта вне живого выступления. Ну а для любителей сплетен добавлю – в этот раз Lina не был сурово поддат, хотя легкая улыбка и общая расслабленность выдавали пару-тройку предварительно выкушанных пилсов.

После такой мистерии Placid как-то не пошел – их дистортированное агрессивное рубилово не находило у меня адекватного отклика.

Panacea vs. Needle Sharing представили свое обычное всеразрушающее безумие. Как после этого люди еще стоят на ногах – тема для кандидатской как минимум. Сплав усилий этих двух китов драм-н-нойза рождает такого монстра, что сами алхимики кажется не в состоянии им управлять. Абсолютный клубный киллер.

Старый добрый Klinik – ну кто его не знает? Прямой бит, бегающие клавишные – практически транс, все знакомое до коликов, как будто в машине времени перенесся на какую-нибудь club party лет 10 назад. И ведь можно слушать однако. Дополнительный колорит создавала фирменная надрывная труба в некоторых треках. Танцуют все.

Ars Moriendi – вышло приличное количество народу – вокалист, гитара, клавиши, девочка барабанит по бочкам. Но вот энтузиазма не вызывает – увы. Как-то кисловато все.

 06.10.2002

Die Neue Sachlichkeit – простецкие молотобойцы.

This Morn Omina – не такие простые, но тоже молотобойцы.

Xabec – интересен как своим звуко-материалом, так и способом его извлечения – например столешница с камнями, или какие-то антенные устройства милитаристской наружности.

Делает очень атмосферный, погружающий в себя звук, где даже бит не торопится вывести тело из оцепенения, и где совершенно не хочется покидать это состояние полной поглощенности наблюдением за микрособытиями, штрихами и всполохами, выведенными мастерской рукой. Определенно колдун.

Mimetic – доступный, заводной, немного техно-ориентированный проект. Живьем гораздо интереснее чем на диске. Совершенно замечательны его параллельные ритм-секции, создающие ощущение эдакого бит-камнепада. Бодрит.

Mental Destruction – примерно то же, что и Azure Skies в прошлый раз – люди из родственных проектов. Скучноватое рычание лохматого вокалиста на дистортированном бит-фоне со специями. Все-таки некоторые шведы никак не могут вылечиться от мясницко-волосатого кретинизма.

Далее были Venetian Snares & Fanny – по поводу первого бессмысленно разглагольствовать – такой обвал звука надо просто пережить и помнить. Даже плясать людям было затруднительно – шквальный огонь ударных сводил на нет любые попытки поймать нить сета. Поэтому телам была дана полная свобода – кто на что горазд. Безумный breakcore, хаотичный и беспощадный – на этом поле сложно найти равных Venetian Snares. Насчет второго участника – хм, малопонятно зачем этот человек вообще притрагивается к аппаратуре. Суп бывшего члена “Exploited” давно уже скис, остались тупо-двусмысленный псевдоним и такая же тупая реакция на критику. В отстой.

Imminent – банально пропущен, но не думаю что я хоть что-нибудь потерял.

Vromb – плотный бас, окутывающие тона, цепляющие лупы, куски околонаучных лекций (на французском звучащих потрясающе пикантно) – при всей кажущейся простоте приемов это исключительно аутентичный проект, каждым своим релизом или живым выступлением создающий неповторимую гипнотическую атмосферу: строгая черно-белая иллюстрация из sci-fi журнала 60-х, разложенный по полочкам эфир, осторожный топоток электронных мышей по подкорке. Блестящее завершение замечательного фестиваля.

галерея Maschinenfest 2002

Фестиваль FORMS OF HANDS целиком и полностью отыгрывается людьми, связанными с лэйблом HANDS Productions. Это молотобойцы, монстры ритмического нойза, насильники ваших ушей и просто веселые ребята. Замечательно конечно и место проведения фестиваля – музей паровозов в городке Arnstadt, причем эти паровозы поддерживаются в рабочем состоянии и периодически ездят по округе, радостно пыхтя и гудя. Так что площадка вполне соответствующая духу мероприятия.

День 1.

Открытие фестиваля поручили MIMETIC – человеку в белом. Сделано это было грамотно – созданная им строгая атмосфера техноидной монотонности, сдобренная упругим и скорым как резиновый мяч битом как нельзя лучше вводила в струю события. Постепенно раскачивая публику, MIMETIC филигранно варьировал темп и напор – ровно в той степени в какой нужно. Точная работа, чистое производство, роботическая белизна и сдержанная энергия ритма, галькой и валунами ссыпающегося в уши.

Выступления SQUAREMETER я ждал с нетерпением – было интересно как прозвучат живьем его саундтрекообразные, немного тягучие, пульсирующие композиции. На сцену поднялись два человека в галстуках и козырьках, закрывающих верхнюю половину лица. Короткое движение, знакомый нервный клик, как с сорванной настройки, и зал заполнили объемные гармонии, бегающие <трансовые> клавишные обрисовали общую структуру а приглушенный бит обозначил точки отсчета движению. Исполнялась в основном новая (с только что изданного диска) программа, во многом схожая с Parsec. Небольшой нажим был сделан на ритм, от чего все только выиграло в живом исполнении. Выходящий из транса зал каждый раз взрывался приветственными криками и аплодисментами, и в конце выступления скандировал . Веселый, искрящийся, радующийся как ребенок PANACEA сдался, снял козырек и провозгласив открыл клапана, вывернул газ до предела, поднес запал и нажал – держись, братишка; Господь Бог нервно придерживает горшочки с геранью а в режимном учреждении АД-666 устроен внеплановый шабаш. Характерный Panacea-драм&нойз со скоростью реактивного снаряда пробивает любое сопротивление, заставляя двигательные центры лихорадочно встраиваться в бешенный ритм. И еще долго бурлящий зал не отпускал парней отдохнуть, заставив сыграть на бис 2-3 вещи, приведшие атмосферу депо к точке кипения. Энергия атомного реактора, брызжущая из этого парня, активно рубящегося под свои вещи, не оставляет никакой альтернативы максиме – move or die.

ORPHX – молодые парень с девушкой, он – за огромным ящиком, она – за скромным пультом. Очень насыщенный звук, НЧ-тяжелый, минималистичные и абстрактные схемы, отдаленно напоминающие пуризм VROMB, но не настолько демонстративно бедные событиями. Очень достойно.

Молотобойцы WINTERKALTE ценимы публикой за энергетику, но малоинтересны мне будучи не очень изобретательным рубиловом.

День 2.

Потрясающий перформанс продемонстрировали пилоты из 5F_55. Одетые в нечто напоминающее костюмы астронавтов из В-movies, эти люди разыграли полет Тарапуньки и Штепселя к звездам. В то время как один флегматично стоял за пультом, наблюдая за монитором и время от времени поглядывая на товарища, тот постоянно совершал загадочные манипуляции с другим пультом малопонятного назначения (забавно <оказавшимся> не подключенным к сети), с герметичным чемоданом, в котором что-то бурлило и дымило и со странным агрегатом, напоминающим пылесос. Все это хозяйство постоянно соединялось шлангами и проводами, препарировалось на предмет инспекции каких-то деталей – в общем перманентное действие, где звуковая картина являлась неотъемлемой частью происходящего. Оторваться от созерцания этого действа было просто невозможно. Периодически активный пилот раздавал зрителям у сцены скрепленные листы бумаги с различными шестнадцатеричными кодами, чем вызывал бурю восторга. В итоге – захватывающее зрелище, эдакий fucking-hard-spacetrip-full-of-troubles: взгляд из машинного отделения.

Следом залом правили S.I.N.A. Девушка с малиновыми волосами активно перемещалась по сцене, скорее выкрикивая тексты в микрофон и “рубясь” в особо ударных местах. Напористое, экспрессивное и живое выступление по достоинству было оценено народом, весьма тепло принявшим этот коллектив.
Преследовавшая меня в отношении S.I.N.A навязчивая аналогия с Underworld, но от ритмонойзового цеха, несколько рассеялась, хотя на CD они теряют ту толику живости, что заставляет рвать ткань и бить по наковальне.

И вот наконец мистер I’ll-kick-your-fucking-asses, брутальный кузнец и ударник ритм&нойз труда Needle Sharing. Этот дядька своими ритмами вышибет из вас все дерьмо, и вы скажете ему спасибо. Тот случай, когда тело не спрашивает хозяина что делать, а наслаждается дикой свободой, предоставляемой ему музыкантом и его детищем. Безудержная агрессивная энергетика, положенная на безошибочные, зачастую практически линейные ритмы – этот коктейль зажигает не хуже Молотовского. Слушается это варево абсолютно везде – хоть в машине, на вашем блочном hi-fi или бумбоксе: Needle Sharing знает секрет прямого доступа к вашему внутреннему дикарю.

MS Mono – совместный проект MONO NO AWARE & MS GENTUR. Что вместе, что по отдельности – это команды, которые вряд ли имеет смысл заводить на домашних системах. Они берут напором концертной мощи: и более ничем. Прямолинейны, незамысловаты, немного наивны – с моей точки зрения, в то время как немалое количество отрывающихся людей у сцены возможно скажут вам нечто иное.

Славный AH CAMA-SOTZ завершал фестивальную программу – и сделал это восхитительно. Видео-сопровождение – старый черно белый фильм, многослойная звуковая ткань, превращающаяся из тонких кружев в грубый холст, ритм – то субтильно отрывистый, то мощно изливающийся единым громоподобным потоком. Магическое зрелище. Он довольно изощрен в своих аранжировках, хотя зачастую в ущерб целостности, но в данном случае придраться было не к чему. В четвертом часу ночи тупая усталость заставила меня отправиться восвояси.
Впрочем, это было все.

Фотогалерея Forms of Hands 2

Гром и молния! Тысяча чертей! В смысле – “Молот и гром”. Так назывался фестиваль, на который я понёс свою страдающую от похмелья физическую оболочку 12-го мая сего года. Понёс в клуб “Б-2”. Страшное, загадочное место… Бесконечные этажи, чёрная лестница, пролеты, закрытые решётками, – в таких заведениях обычно проходят бои без правил до смерти, если верить скверным голливудским фильмам. Но бояться было нельзя, потому что это фестиваль для смелых, крепких молотом и громом парней, поэтому я делал вид, что мне совсем не страшно.

Первой выступала группа Neutral. Группа большая – человек шесть, всё в основном хорошие, приличные ребята, даже в рубашках. Играли они что-то в духе Sol Invictus, только потоскливее. Нам больше всего из них понравилась такая фемина в кружевах, ну типа как феи в Нескучном саду в занавесках ходят, только у неё под этими кружевами была скучная непрозрачная майка и бесстыдной плоти совсем не было видно. Поэтому мы сразу потеряли интерес к данному коллективу и пошли пить дорогое и невкусное пиво.

Выпив пива, но не став от этого счастливее, мы устремились слушать Reutoff. Reutoff – хорошая, правильная группа, хоть там и нет ни одной фемины. Играли они от души, а в конце Арнольд спел такую отличную песню про “вэйк ап нау!!!”, что меня проняло до самых сокровенных селезёнок.

А затем вышли Der Blutharsch с горящими факелами. Тут уж я вообще чуть не описался, потому что подумал, что фашизм. Потом понял, что это просто такое искусство, а под конец мне даже стало немножечко смешно.

Der Blutharsch – это два австро-австралийских мордатых мужика в портупеях и девушка Мартина. О, Мартина… Видели бы вы её в юбке чуть ниже колен, чёрной форменной рубашечке и чёрной пилотке… Такая вожатая – мечта пионера. За Мартину я готов простить любой фашизм.

Лабали блютхарчи бодро и патриотично. Пели про Фазерлянд, тот, наверное, наш общий недостижимый полярный Фазерлянд, куда мы все в конце концов вернёмся с натруженными молотом руками и поседевшими от грома висками, где нас встретят несравненные мартины в пилотках и где никто не будет носить говённых маечек под кружевами, а будут там носить смачные буфера. Музыка у них, правда, уж больно прямолинейная и временами нудноватая, но публике понравилось, им вслед долго кричали “Верблюд – харч!” и энергично махали руками. Ещё они кидали со сцены какие-то открытки, но мне не досталось, потому что я стеснительный.

Ну а потом все, конечно, кончилось, и мы пошли домой. По дороге Акваланг рассказал мне красивую фашистскую легенду: оказывается, Циолковский все свои ракетки понапридумывал, чтобы они вывели на орбиту огромный щит, который закрыл бы от солнца Азию и Африку, потому что там живут варварские, нахуй-никому-ненужные народы.

Потом я пришёл домой, попросил Боженьку, чтобы всем людям было хорошо и сразу уснул. Всем спасибо.

…Нас занимает не музыка как таковая, но доступ к информации и ее распространению. И мы думаем, что война, ведущаяся в человечестве, если можно говорить о такой войне — это война за информацию.
(Дж. Пи-Орридж)

Ни для кого не секрет, что в индустриальной музыке музыки самой по себе почти нет. Если кто-то говорит, что его в индустриале интересует только музыка, а не сопряженные ей политические, метафизические и футурологические идеи — этот человек безнадежный идиот. Из этого будем исходить.

Общепринятое определение индустриала принадлежит Джону Сэведжу. Из пяти основопологающих принципов (автономия, доступ к информации, антимузыка, внешние по отношению к музыке элементы, тактика шока) к сфере собственно музыкальной относится только третий.

Корни столь пренебрежительного отношения к музыке лежат в “Современном Искусстве” (более правильно, как предложил Мирослав Немиров, пользоваться транскрипцией английского названия — контемпорари арт). Уже в начале 1960-х, контемпорари арт плотно забыл про такие частности, как рисование и лепка, сосредоточившись на реди-мэйде, акционизме и прочих парадигмах, собственно и определяющих содержание contemporary art. “Современное искусство”, таким образом, превратилось из декоративно-прикладного рисования украшений в диалоге с музами и властями — во временами остроумный, временами парадоксальный комментарий к общественному порядку, коллективным предрассудкам, и самому контемпорари арту.

Ничего подобного в музыке не происходило. Несмотря на метафизически-оккультные устремления Штохаузена и педантичные эксперименты Джона Кэйджа, академическая музыка упрямо держалась декоративно-прикладной функции. Чем дальше артист оказывался от традиционной (академической или поп-) музыки, тем абстрактнее и формальнее оказывался его продукт. Что неудивительно, первые шаги в направлении индустриала были совершены не собственно музыкантами, но перебежчиками от контемпорари арта.

По легенде, Йоко Оно обладала весьма скромными музыкальными способностями, и ехидный Кэйдж сочинил для нее композицию 4’33”, состоявшую из 4-х минут 33-х секунд молчания. Как бы то ни было, именно Йоко Оно принадлежит инициатива в привлечении Леннона к контемпорари-арту, что вылилось в композицию “Revolution #9” — первый, возможно, опыт в индустриале.

Сами индустриальные музыканты едва ли признают приоритет битлов, Йоко Оно или Кэйджа — на это есть серьезнейшие причины. Движение “Флюксус”, откуда происходила Йоко Оно и на которое сильнейшим образом повлиял Кэйдж — отказывалось проводить разделение между “жизнью” и “искусством”, предпочитая восхвалять жизнь в искусстве, что на практике приводило к тотальному празднику чудовищного позитива, бездарности и парада самовлюбленных убожеств. Флюксус, исторически, опирался на достижения дадаистов и сюрреалистов, но (будучи сугубо американским явлением) отбросил содержательную (социальную т.е.) сторону дадаизма и сюрреализма, заменив ее на поп-ориентализм и прочую модную тогда поп-философию в духе пислава и хиппизма.

Индустриал же отталкивался от хиппи жесточайшим образом; естественно, что он в первую очередь вернул антимузыке присущее ей содержание — содержание абсолютного негатива и отрицания самой социальной ткани. Там, где Флюксус в лучшем случае медитировал на мандалы, играл случайные ноты и демонстрировал за пислав в цветных балахонах — индустриал жрал железные гвозди, ставил клизмы из крови и занимался публичной мастурбацией под музыку Чарльза Мэнсона.

Мэнсон и оказался первым и наиболее влиятельным индустриальным музыкантом. Это совершенно неважно, что он не увлекался антимузыкой, предпочитая сочинять песни для Beach Boys и записывать акустические баллады, блюзы и рок-н-роллы. Его “творчество” оказалось настолько близко к принципам индустриала, что (по количеству цитирований, эпиграфов и cover-версий в индустриале) Мэнсон дает сто очков вперед любому, кроме У.С.Барроуза — тоже гениального предтечи индустриальной культуры.

Роль Мэнсона состоит в разрушении мифа о пиславе и возвращении искусства в в состояние тотального отчаяния и дадаизма. Роль Барроуза — востановление этого мифа, через девиантное поведение, наркоманию и секс. Немало повлияла и барроузовская техника письма — монотонность, достигнутая разрезанием текста на мелкие куски и их произвольным перемешиванием, стала структурной основой индустриала.

Впоследствии в индустриальные артисты была записана и Абба, как наиболее совершенный разрушитель мифа об артисте и искусстве. Смысл самого названия “индустриальный” — в циничном взгляде на искусство как на оружие в информационной войне, а на музыкальный коллектив — как на фабрику, скажем, патронов.

Как и в случае дадаистов, противостояние индустриала системе контроля не исчерпывалось социальным аспектом — граждане правильно просекли, что социальное это не более чем аспект метафизического: что вверху, то внизу.

Основным принципом индустриала была тотальная война, и естественно, что ближайшим к индустриалу метафизиком оказался Алистер Кроули – оккультист, призывававший к войне брата с братом и переустройству общества на основе технократического тоталитаристского нео-феодализма. Державшийся тех же взглядов Барроуз приобщился к учению Кроули еще в 1960-х; независимо от него, пропагандистом телемизма (учения Кроули) стал пост-ницшеанец Колин Уилсон, написавший несколько книг на материале Кроули и Лавкрафта.

В 1970-е, главным популяризатором идей Кроули был Роберт Антон Уилсон — человек, повлиявший на индустриал не меньше Барроуза или Мэнсона. Уилсон сочинил собственную версию Телемы, состоявшую из эволюционной биологии, гностицизма, квантовой физики и нумерологических мистерий. Кроули и сам настаивал на абсолютной научности своих исследований, но не будучи популяризатором, рассказать о тождестве современной науки и телемитской метафизики смог мало; за него эту задачу блестяще завершил Уилсон. Индустриальные деятели, с их интересом к научной фантастике и технологии, не могли пройти мимо работ Уилсона; ключевая идея индустриала о переносе фокуса тотальной войны в область информационную была заимствована из его текстов. Метафизика числа 23, впервые изложенная в книге Уилсона “Cosmic Trigger”, легла в основу обрядности Temple of Psychic Youth и так или иначе повлияла на много сотен ведущих индустриальных групп.

Как известно, индустриал официально прекратил свое существование в 1981-м году с распадом Throbbing Gristle. После этого, доминирование оккульта и радикальной политики в сфере индустриальной культуры перешло из количественной фазы в качественную — с официальным прекращением индустриальной музыки, единственным содержанием понятия “индустриал” стала индустриальная метафизика. То есть, оккульт и радикальная (пользуясь удачным эвфемизмом Бойда Райса, “расиалистская”) политика.

Конец эпохи индустриала был ознаменован созданием Дж. Пи-Орриджем религиозной организации Temple ov Psychick Youth. Учение TOPY состояло в синтезе новаторской символики, основанной на Кроули, А.О. Спэ, Барроузе и Р.А.Уилсоне обрядности, и разработанных в Throbbing Gristle метафизических и политических идей и психосексуальных приемов. Задачей TOPY (равно как и уилсоновской психологии) было депрограммирование и ре-программирование языковых и психических контуров.

Знаковой особенностью TOPY стало (помимо использования телемитской символики и числа 23) использование нетрадиционного английского правописания: многие слова получили совершенно иное правописание. Почти в каждом случае это имело подробное де-программистское обоснование. Основой подобной техники были идеи Барроуза о языке как структуре изначально чуждой и враждебной человеку и человечеству в целом.

Для пропаганды идей TOPY была основана также и музыкальная группа, Psychic TV, сконструированная из осколков панковской группы Alternative TV и основавшего (и закрывшего) индустриал коллектива Throbbing Gristle. Поначалу, PTV более-менее совпадал по составу с молодежным крылом Temple of Psychic Youth; основу концертного репертуара составляли песни TG.

PTV разработал огромное количество новаторских приемов в области музыкальной индустрии. Среди прочего, коллектив попал в Книгу Рекордов Гиннеса как группа, выпустившая максимум пластинок за два года (23 пластинки 23 месяца подряд, выпущенные 23-го числа каждого месяца). У PTV было несколько хитовых синглов (вещь, в принципе, совершенно невероятная для группы, пропагандирующей сексуальные девиации и оккультизм), не говоря уж об индустриальной музыке.

До прекращения индустриальной музыки в 1982-м, индустриальные музыканты отталкивались от музыки и приходили к своему специфическому видению эзотерики; начиная с PTV, музыкальные моменты стали целиком и полностью определяться метафизикой. Особенно в этом отношении характерна история группы Current 93, организованной молодежью из TOPY для пропаганды учения Кроули. Название группы есть одно из основных понятий Телемы: согласно гематрии, значение греческого слова thelema (Воля) равно значению слова agape (любовь) и равно 93. Поначалу C93 играли достаточно ортодоксальный индустриал (начальник этой группы Дэвид Тибет какое-то время состоял также и в PTV ис играл там практически то же самое). Довольно скоро эта ориентация сменилась на что-то вроде электропопа родственной группы Death in June, затем C93 записали несколько альбомов, стилизованных под фольк-музыку Incredible String Band, а сравнительно недавно вышел альбом Soft Black Stars, записанный почти целиком голосом под аккомпанемент одним пальцем на рояле. Любой другой группе подобный дилетантизм и эклектичность направления стоили бы всех поклонников, но Current 93 сохраняет постоянную аудиторию — метафизические идеи Тибета настолько сильно определяют продукт, что эклектичность и дилетантизм исполнения не отвлекает никого.

Пожалуй, основным достижением индустриала стало именно появление сообщества групп (к концу 1980-х объединенных вокруг лэйбла “World Serpent Distribution”), которым, вполне в соответствии с учением Пи-Орриджа, “была не важна музыка как таковая, но информация”. Помимо Current 93, следует назвать Nurse with Wound, Death in June, Sol Invictus, NON и Coil. Из перечисленных, в рамки классического индустриала укладывается только NON, да и то, начальник NON Бойд Райс выпускает акустические альбомы совместно с товарищами по лэйблу.

К началу 1990-х, Тибет полностью отрекся от Телемы, что окончательно уничтожило какую-либо общность идеологическую между группами WSD; единственное, что их отныне объединяет — осознание первичности метафизики и яростное неприятие Современности. Но объединяет весьма и весьма крепко: до самого конца 1990-х, все перечисленные выше группы активно участвовали в друг у друга в записях, где одни и те же люди могли играть все, что угодно, от фолка до нойза до коллажей до нео-классики.

Mне кажется, что это и называется “индустриал”.

Справочный материал

Пара слов об идеологических пристрастиях артистов WSD и родственных им. О PTV см. выше. За долгую карьеру его, Пи-Орридж нисколько не изменил своих взглядов. Возглавляемые им оккультные организации несколько раз откалывались от него лично и продолжали существовать без Пи-Орриджа, но раскол был всякий раз не идеологическим, а личностным: с Пи-Орриджем не каждый может долго общаться. В середине 1990-х, у Пи-Орриджа дома прошел обыск, сопровождавшийся газетной истерией на тему о ритуальных абортах и жертвоприношениях в TOPY. Пи-Орридж с семейством был в Гималаях, где работал в благотворительной кухне. После этого он долго не возвращался в Англию, опасаясь ареста, а весь архив был конфискован. В конце 1990-х, Пи-Орридж восстановил отрудничество с артистами WSD, прерванное в середине 1980-х.

текст был подготовлен для журнала :LENIN:

17 ноября, 2001 года – Fashion Club (Ростов-на-Дону).

Гордость ростовской независимой электронной сцены, как всегда интеллектуальная и утонченная Figura, в обновленном и дополненном составе, после почти годичного перерыва в своей концертной деятельности, отыграла программу с новейшего, седьмого по счету альбома “Похищение Европы”, выдержанного в их традиционном духе “гиперфолка и синкретизма”. После неоднозначно воспринятых экспериментов над “Звуками и Ритмами” и также успешных “Ремиксов Сары Аерс”, принесшим им известность за океаном, они вернулись к своим истокам. Материал нового альбома очень напоминает эпохальные “Сады”, но гораздо сильнее, я бы сказал, он стал еще более зрелым.

Однако вернемся в Fashion Club. Народу там собралось не очень много, что является обычным делом для подобного рода закрытых вечеринок. Среди посетителей были как знакомые лица – завсегдатаи фигуральных концертов, так и просто забредшая модно поклубиться публика. В числе прочих зажигал танцпол и ударный состав “Солнечной Соли” в лице Кости и Макса, получалось это у них как всегда по-индустриальному искренне и бескомпромиссно. Ближе к половине одиннадцатого разогревающий DJ-сэт затих и началось выступление. Порядок исполняемых композиций был таким же, что и на альбоме… живые варианты почти не отличались от студийных. Но все же вживую Figura воспринимается совсем по-иному. Несомненным приобретением для группы в этот раз стало включение в музыку гитары. Тремолирующие потуги Морозова не прошли даром: его примоченный саунд очень хорошо дополнял колоритную атмосферу, создаваемую невообразимым сочетанием россыпи гиперфолковых звуков извлекаемых из синтезаторов Петей и Толиком. Олег координировал все действо, гордо восседая за пультом. Все было как всегда грамотно и продумано. Мощный и чистый звук, гипнотический свет и видеоряд. Первой, так сказать на затравку, шла “Жихарка”. Народ стал потихоньку разогреваться, потягивая абсент, идущий дополнением к десятидолларовому входному билету. Уже к четвертой композиции под названием “Кинжал” публика стала совершать активные телодвижения. Меня и самого зацепило порядочно. Устоять было очень трудно, но я выдержал, как и подобает “мрачному готу”. =) На “Казачьем бунте” народ разошелся вовсю, и в зале действительно началось подобие бунта вперемешку с плясками и гуляниями. Эта композиция – несомненный хит, один из лучших боевиков последнего времени! После этого пик эмоций медленно пошел на спад, и релаксирующая публика ушла в полный транс под последние две композиции. Прозвучали последние аккорды “Анчара”, музыканты представились и удалились. Начался non-stop DJ set, продолжавшийся далеко за полночь. Все дружно угорали…

Подводя итог, скажу что по словам фигуристов, сие мероприятие изначально задумывалось как своего рода эксперимент, некая авантюра. Что ж, если это было действительно так, то затея удалась на все 100%. Просто супер!!! Но мало… ужасно мало… Час пролетел как одна минута, и помимо новых вещей, так хотелось услышать что-нибудь из стареньких боевиков… Ну ничего, может быть в другой раз?

Галерея концерта Figura (фотографии Вадима Калинича)

Tarmvred – абсолютный kick-ass, изощренный, многоликий, захватывающий, рвущий крышу замес из нойза, industrial, drum’n’bass, hard-techno, агрессивных почти маршевых ритм-конструкций, перестраивающийся по ходу длинных, 10-15 минутных треков в нечто совершенно неожиданное. Фантастический релиз, потрясающий лайв-сет; работа, чем-то напоминающая Сircumflex от Somatic Responses, но задвинувшая его на дальнюю полку. Музыкально Швеция ассоциировалась у меня с Cold Meat Industry, DOT и волосато-рычащими мясниками. Йонас Йоханссен открыл еще одну грань, причем так, что Nicolas Chevreux из Ad Noiseam практически незамедлительно по получении демо предложил издать альбом, и вскоре совместно с GNARK организовал небольшой тур по Германии – два выступления, Берлин и Эрланген. На последнем-то мне и удалось побывать.

Концерт состоялся в клубе Omega, расположенном под лентой автобана рядом с железнодорожными путями. Место кайфовое, небольшой огороженный дворик со скамейками и диванами перед собственно железной коробкой клуба, покрытой граффити. Я пришел довольно рано, попасть внутрь оказалось несложно – готски выглядящий человек на входе сказал – Но проб, только потом билет купи. Помещение двухэтажное, но довольно маленькое. На сцене как раз проходил саунд-чек, Йонас и внушительный Needle-Sharing, который уже активно рубился, выдавали что-то совместно-забойное. Тут же был и Николас, как всегда бодрый. Звук достаточно быстро настроили, и на мой взгляд, он был великолепным – сбалансирован, детален и динамичен. После этого появилась возможность потрепаться с героем дня – слегка опупевшим от трехсуточного недосыпа и бутылки пива. Сравнение Subfusc с Сircumflex просто напрашивалось само собой, на что Йонас ответил – ну да, типа, хорошие люди, только у них есть одна проблема – реализуют все без разбору, и некоторые вещи довольно бледны – и это истинно так. Рядом нарисовался Fredrik Bergström – ударник Mortiis и Ordo Rosarius Equilibrium из No Festival of Light и шведы отправились перекусить.

Наконец свет приглушили, ребята вышли на сцену и зазвучало длинное «индустриальное» интро – после чего… В общем это одно выступление стоило трети Maschinenfest. Предельно сконцентрированный материал альбома, без некоторой, все-таки иногда присущей последнему затянутости, с лучшими ходами, использованными в неожиданном ракурсе, живой ударник – это произвело отличное впечатление. Чуть позже вылез Needle-Sharing, начал рычать в микрофон и ритм перестроился на присущую этому товарищу простую, но энергичную схему. Было неплохо, хотя местами Needle-Sharing уж слишком давил своей незамысловатой молотилкой (Йонас позже проворчал – ну вот, этот парень 9 минут крутил какую-то бодягу, а могли бы лучше), но в целом результат прекрасный – rhythm’n’noise at its best.

После небольшого перерыва вышли немцы – Bakterielle Infektion. Их выступление было похоже на эдакое путешествие во времени – лет на 20 назад: примитивный «старый» аналоговый звук, отрывистые текстовки, зачитываемые вокалистом, смешные гармонии. Мило. Их даже кто-то издал. В качестве странного артефакта они были уместны. Некие люди активно кивали головами в такт и всячески выражали свое одобрение – наверно знакомые. Вспомнив старые добрые времена Depeche Mode ’81 и допив пиво, я отправился восвояси.

галерея Tarmvred

Мероприятие Consecration 5 состоялось в месте именуемом RAW и представляющим собой конгломерат старых железнодорожных пакгаузов и подсобных помещений. Прибыл я на место вечером, уже стемнело, делать было нечего (до начала оставалось часа 1.5) – набрал пива. Ожидание скрасил некий подпитый немец африканского происхождения, пришедший догнаться в приятной атмосфере арт-холла, и периодически изрекавший в пустоту что-то типа «what is art?» или «what color has a life?». Потихоньку стал собираться народ, мявшийся в неуверенности относительно точного места проведения концерта. Подошел к одной паре – «Ребята где все это ожидается? – Да там вон за углом», при ближайшем рассмотрении отвечавший оказался Магрини.

Немного побеседовали; Массимо хвалил LAND(SCHAFT) – понравилось и выступление и организация, похвастался футболкой Coldlands, расписывал последние свои переиздания. Приятный мужик, спокойный, выглядит немного замкнутым.

Народ подтягивался, на втором этаже столярной мастерской открыли бар, где можно было провести время в ожидании окончания саунд-чека. Наконец что-то зашевелилось, я получил штамп на запястье, взял пива, обследовал небогатый мерчендайс и занял место поудобнее.

Первыми играли немцы – Hidden Technology, производящие, по собственному утверждению, нойзовый “headache-ambient”. Два парня хрустели, гудели, трещали, иногда что-то гулко рушилось – на этот бэкграунд наслаивались германоязычные новостные сэмплы, посвященные модной ныне теме – терроризм. Соответствующий видеоряд – документальные съемки безобразий братков из RAF в конце 60-х и далее. Местами хаотично, в целом довольно однообразно – как разогрев, если такое понятие уместно на подобных мероприятиях, вполне. Видео, надо признать, было гораздо интереснее саунда.

После краткого перерыва вышел щупленький парнишка в бейсболке и очках – Benny Nilsen aka Hazard. Открыл Mac-й ноутбук и зал наполнился низким гудением, отрывистыми щелчками, кликами и призрачным видеорядом. Звук – низкочастотные, гудящие коллажи, в которые остро врезаются легкие звуки капели, звон, щелчки – при этом не теряя некоей внутренней организованности, гармонии. Видеосопровождение было также довольно интересным: темные пейзажи, усыпанные точками и штрихами, создающими некую дополнительную структуру. В сочетании с многослойными тон-конструкциями этот перформанс вызывал состояние отстраненности от физических объектов вокруг – как будто сидишь в 10 см над полом в окружении мерцающего плотного эфира. Понравилось, купил последнюю пластинку – Wind, в перерыве, чему очень рад – великолепный релиз.

Далее вышел Магрини, на экране появились знакомые рентгенограммы плода и началось. В основном были сыграны избранные (и лучшие) вещи с “The Harrow” и “Dolmen Factory”, которые много выигрывали от живого исполнения – масштабный звук и не скучно, особенно глядя как Магрини совершает пассы над своими «gesture recognition systems» и размахивает UV-Stick. Very spectacular. Писать про такой звук полагаю бессмысленно, всяческая терминология мало что скажет об этом оригинальном проекте; обобщающим мог бы служить банальный, но в данном случае приемлемый термин «музыка сфер». К сожалению на середине выступления произошла досадная неувязка – на пару минут отрубилось питание, чем Массимо был заметно расстроен, но тем не менее отыграл все равно классно., что только подтвердило мои предположения что живьем Bad Sector звучит гораздо лучше чем на своих последних, довольно однообразных пластинках.

На этом все завершилось, под конец в поисках пластинки Tarmvred познакомился с Николасом – the man behind the favorite e-zine of mine – RYE – чума-человек, в течении оставшегося времени обсуждали последние релизы, книжки, веселились и пили пиво. Я его видел на прошлом Maschinenfest – он выглядел как кошмарный виниловый гот, с чем-то страшным Смито-ирокезным на голове, в черном плаще, обвешанном всякой железной херней и в сапогах на гигантской перфорированной платформе; раздавал флаеры своего сайта.

Итог: Организация выглядит любительской, но это нормально для таких ивентов, все вроде довольны, часа в 4 разошлись по домам/отелям со словами “see you in Aachen!”.

Фото-галерея Consecration 5

Maschinenfest – один из крупнейших фестивалей экспериментальной электронной музыки, проводится в Аахене в октябре каждого года, начиная с 1999. Последние два раза имел место быть в AZ – бункер под неким зданием вблизи вокзала. Дизайн естественный – трубы коммуникаций, провода, бетонные стены, покрытые граффити. Публика – исключительно представители угасающей белой расы, более или менее “мрачно” выглядящие: в основном доминируют два типа – бритые молодые люди в аскетичных нарядах, либо готоподобные андрогины, иногда весьма забавной внешности. Люди приезжают практически со всего света, и по многим отзывам – этот фестиваль становится лидирующим мероприятием worldwide.

05.10.2001

Опоздал я примерно часа на 2 с половиной – обстоятельства на работе. Бросил вещи в отеле и отправился к бункеру – благо все рядом. Фест был в разгаре – народ уже кучковался на улице, отходя от парной атмосферы основного зала. Спустился (2 этажа вниз примерно), взял пива и пошел выяснять кто на сцене. Народ ничего вразумительного не ответил – то ли Frames A Second то ли Typhoid. Так все и началось – четко идентифицировать исполнителей мне не удалось на протяжении всего первого дня. К тому же сказывалась 9-и часовая поездка – было просто все равно кто, главное как. То что звучало, интереса не вызвало (наверное все-таки Typhoid – достаточно бледный клон Silk Saw на первый взгляд) и я отправился осматривать мерчендайз. О да, этот вытянутый зал с диджейским оборудованием в дальнем конце и фалангами T-shirts на стенах – это Эльдорадо. Выбор дисков и сопутствующих товаров огромный, цены приемлемые, чему несказанно радовались американцы – у них диски в 2 раза дороже. Потолкался у столов, купил пару-тройку релизов, встретил Николаса, поболтали чуток – он вовсю продвигал свой лэйбл. По пути в зал встретил Титуса и еще пару ребят, знакомых еще с предыдущего фестиваля. Люди уже изрядно заправились, мне оставалось только присоединиться – шишки у них были ПРАВИЛЬНЫЕ, других слов не подобрать – возникает совершенно исключительное чувство объективного и верного восприятия звука, что немало способствовало не/при-обретению релизов выступавших команд. После дегустации решили поглядеть на Xabec (заменивший Synth-Etik), который однако понравился – грамотно сделанный завораживающий звуковой поток, с использованием множества хитрых звуков и приспособ, соответствующий свет – рекомендуется. Следующий за ним Monolith особо ничем не отличился – низкий бас, средне-темповые монотонные колотушки, однообразие, лучше, может быть, чем предыдущие два альбома, но так же пресно. Подобные проекты неплохо звучат в живую, но для дома не катят – и таких на фестивале было процентов 80. Выйдя передохнуть и снова покурив голландских пряностей, как-то за разговорами забылась вся программа, и я пропустил PAL, о чем пожалел: говорят он играл абсолютно новую программу, совершенно не похожую на предыдущий материал, без ритмов, “слишком экспериментально”, как выразился один американский дедушка, прибывший затариться свежей maschinenmuzak для своего магазинчика. Посещение Synapscape не планировалось с самого начала, поэтому я отправился спать.

06.10.2001

Полдня провел болтаясь по городу – кёльш, собор с мощами крестного отца Европы, солнце и приятные ощущения в желудке.

Вечером – в AZ. Открывали второй день Templegardens, которые вроде бы ничего, эмбиент такой, индустриализированный, производили. Хороший был очень свет, это да. В тот момент я был конкретно stoned, так что помню – было очень уютно в обволакивающем, мерцающем и пульсирующем звуке. Нетипичный выход для этого фестиваля, но в тему – а то молотобойцы утомляют моментально, если не отплясывать. Следующими вышли substanz T – очень хороший такой easy-listening от Hymen, бодрит и радует ухо. Играли полностью новую программу, зажигали по полной. Выйдет – куплю. Telepherique & R.Rotor играли что-то минималистское – статично, монотонно, гипнотизируя зацикленными фрагментами; я вспомнил как на предыдущем фесте Vromb просто прижал меня к полу своими лупами – я не мог встать: так и тут. Это было хорошо.

Savak был скрипуч, одинок (Zymosiz не приехал), мрачен и гнетущ; Ah Cama Sotz продемонстрировал ритмичную сторону своего творчества, очень классно звучащую живьем, хотя немного нудно. Дальше последовали практически одни молотобойцы – Cybernetic:Fuckheads, Sonar, Winterkalte – с небольшими вариациями играющие одно и то же – я ушел.

07.10.2001

Law Rah Collective открыл последний день фестиваля нойз-пассажами, low-fi коллажами, иногда сопровождающимися некими ритмами.
Все очень типично и предсказуемо. Непредсказуемым оказался Contagious Orgasm – почему-то я ожидал яростного джапанойза, ну или по крайней мере эмбиентных вещей типа как на сплите с Bad Sector. Фига два – сначала вышел веселый представитель СВС с гематомой на пол-лица, поклонился, появился второй, лица которого не было видно из-за длинных волос и парни вдарили. Это был безумный коктейль из конкрита, нойза, семплов различного происхождения и битов – все это было сварено так, что “устоять невозможно” – зажигали они превосходно, необычно, и это было одно из лучших выступлений. Далее вышли Azure Skies (новый проект людей из Mental Destruction и Sanctum). Интересные товарищи: замес из ant-zen-х ритмов и фона; Cold Meat-х “приятных и грустных мелодий на заднем плане” и совершенно трэшевого рычания вокалиста в некоторых вещах. Любители найдутся. Следующие участники были пропущены по причине неинтересности – говорят солист Panacea, который всегда орет всякую хуйню, в этот раз осчастливил всех “are you ready for a happy hardcore???”. Товарищ Thrussell, как настоящий суперстар, прибыл за 1.5 часа до выхода, на людях не показывался, вследствие чего побеседовать со славным борцом за фруктово-нудистское будущее человечества не пришлось. Black Lung отыграл замечательно, причем его старые вещи звучали гораздо мощнее, интереснее и лучше многих свежеиспеченных фестивальных молотилок. Ура-ура, я видел живого председателя I.M.C.C. Футболка у него была смешная – “Good Bush” (женский лобок) / “Bad Bush” (Жоржик младший).

На этом силы мои кончились, и понять, что же такое делает Orphx, я не смог. Быть замыкающим на таком действе дело тонкое – вот Converter был к месту; для Orphx же, к сожалению, время неправильное – все устали. Вышли наверх, покурили, попрощались и разбежались до следующего года.

галерея Maschinenfest III

Спокойный и невозмутимый, не лишенный столичного апломба, но и не скрывающий провинциальную гордость, Петербург был выбран местом проведения первого фестиваля индустриальной музыки “Священный Огонь” – совершенно невообразимой, немыслимой акции, достойной занесения в книгу рекордов отечественного шоу-бизнеса, если бы таковая существовала. В чем же состоит уникальность этого мероприятия, проведенного практически при полном отсутствии рекламы, организованного за собственный счет нескольких людей, которое, скорее всего, так и останется на многие годы единственным в своем роде событием подобного масштаба и значения? Следует сразу же заметить, что подобные фестивали в Европе имеют богатую историю, но в отличие от техно-вечеринок, появившихся гораздо позже, они не превратились в love-парады, а до сих пор остаются в авангарде невидимого фронта, который, словно заноза в теле сытого общества потребителей, вызывает боль и нарывы, поселяет сомнение в неприкаянных душах, воспитывает поколение за поколением идеалистов и маргиналов, аутсайдеров капиталистического строя, противников устройства современной цивилизации. О идеологической и культурной ценности индустриальной музыки сказано и написано уже немало, и в контексте этой статьи я хотел бы коснуться только одного момента, а именно: в отличие от все той же Европы, у нас не существует индустриальной сцены как таковой, соответственно, нет и никакой традиции, никакой школы, никакого опыта. Вы не найдете в наших магазинах ни одного индустриального альбома российского происхождения. Все, на что вы можете рассчитывать в случае крайнего везения – кассеты или CDR домашнего изготовления, которые отваживаются принимать на реализацию редкие полулегальные магазинчики в крупных городах. В этой ситуации аудитория из двух сотен человек, которую собрал фестиваль, может считаться довольно многочисленной, если закрыть глаза на тот факт, что было немало и таких зрителей, которые решились зайти внутрь принявшего фестиваль кинотеатра “Спартак” лишь после долгих расспросов у входа и под воздействием создаваемого ими же самими ажиотажа. Ну а тех, кто посетил фестиваль сознательно, ждал его не один год, и кому цена билета в 200 рублей показалась символической, без преувеличения можно назвать прогрессивной музыкальной общественностью с территории всего бывшего СНГ.

Итак, в 22 часа 9 декабря 2000 года началась концертная программа фестиваля, а немногим раньше, в 17 часов, состоялась пресс-конференция, в ходе которой аккредитованные корреспонденты, в числе которых был и я, имели возможность лично пообщаться с музыкантами, задать интересующие вопросы, сфотографироваться на память и т.д. Вопросов было немного, но зато быстро установилась дружественная и теплая атмосфера: музыканты были в хорошем расположении духа, много шутили и рассказывали о своих первых впечатлениях о России. Для меня пребывание в Питере с самого начала было скорее похожим на сон, чем на активное времяпровождение, во всяком случае не покидало ощущение замедленного течения времени – и трехминутный интервал между поездами в метро превращался в бесконечное ожидание, а уж в перерыв между пресс-конференцией и началом концерта я успел съездить в гости на другой конец города, пообедать, повстречать массу знакомых у входа в кинотеатр и посетить sound-check. К тому времени, когда мой сон стал приближаться к беспокойной и быстрой фазе, на улице начался дождь, а в помещении скопилась толпа страждущих меломанов.

Первой выступала группа из Ростова Солнечная Соль, проект Константина Мезера, который, помимо своих музыкальных экспериментов, известен также как вебмастер мощнейших русскоязычных интернет-ресурсов по индустриальной музыке “Achtung Baby!”  и дизайнер IndustrialMusic.Ru. На каждого артиста был отведен час, и первый час лично для меня был переходом из псевдореальность в гиперреальность, начавшимся с почти готического вступления на виолончели и закончившимся истерической психопатией безумного ритма, бросавшего и разрывавшего тело вокалиста на сцене перед оцепеневшей на мгновение публикой. Несмотря на наличие всего одного релиза в официальной дискографии (CDR-сингла), группа уже успела получить известность на Западе, приняв участие в культовой компиляции “Ten Years Of Madness”, изданной осенью лэйблом Indiestate (одним из организаторов фестиваля).

На этом же сборнике по соседству расположились и следующие участники концерта – московская группа Reutoff, но в отличие от Солнечной Соли, она в строю уже не один год и успела выпустить несколько полных альбомов на кассетах и CDR в России, а также сингл на виниле в Германии (Drone Records). Трое музыкантов, всем своим весом налегающие на компьютеры, напомнили мне сисадминов, дружно исправлявших неисправность в локальной сети. Смятение чувств и нарастание волнения стремительно распространялись по залу, опережаемые волнами жесткого шума, генерируемые зловещим трио. Группа успела исполнить менее чем за час без малого десяток вещей, каждая из которых эволюционировала от шумового эмбиента до harsh noise, и подготовила аудиторию к тому, во что еще некоторое время назад просто невозможно было поверить: выступлению культовых героев европейской индустриальной сцены. Некоммерческая и нонконформистская музыка парадоксальным образом вызывает у слушателей все больший интерес в последние годы, но почти все заметные явления в подобных областях мировой музыкальной жизни по разным причинам остаются труднодоступными для российской аудитории, которой, как, впрочем, и во всем мире, пытаются преподнести в качестве “альтернативы” все тот же суррогатный продукт массовой культуры, играя на модных поветриях и делая вид, что вот это и есть единственная реально иная культура. Подлинно альтернативное искусство, отрицающее так или иначе установившийся сегодня миропорядок, не только не может принести выгоды, но и своей правдивостью представляет опасность для сильных мира сего, поэтому оно было и остается практически неизвестным.

Первым из зарубежных музыкантов выступал Deutsch Nepal – пожалуй, наиболее известный в нашей стране проект. Единственный его участник, Петер Андерссон по прозвищу Lina Baby Doll, начал свою музыкальную карьеру с выпуска кассеты на лэйбле Sound Source, позже переименованном в Cold Meat Industry и ставшем настоящим центром шведской индустриально-готической музыки. За более чем 10 лет существования выпустил пять полноформатных альбомов, определивших современное лицо стиля, который можно назвать ритуально-эзотерической музыкой, положенной на основу индустриального эмбиента. В музыке важнейшее место всегда занимал сложный структурированный ритм, но на этот раз все было несколько по иному. Сначала взгляду аудитории была открыта только пустая темная сцена – в мгновенно наступившей тишине звучал безжизненный голос, с каждым повтором фразы наполняющий атмосферу в зале холодом заброшенного склепа. Наконец на фоне пульсирующего и завораживающего видеоряда появился Lina, и началось часовое путешествие в мир таинственной музыки, погружающего зрителя в гипнотический транс. Что интересно – ни Lina, ни остальные зарубежные группы не пользовались на сцене ни компьютерами, ни синтезаторами, извлекая звук или из микшера, или напрямую из генераторов, аналоговых модулей и педалей. Вообще, надо сказать, что выступление не было похоже на тривиальный концертный выход – Lina просто превратил зал кинотеатра в уголок своего мира, перенеся в него и слушателей. Он разделся по пояс, ходил по сцене, пил пиво, курил, общался с публикой, в общем, чувствовал себя как дома. Все было так, как он и объявил на пресс-конференции: музыка, алкоголь и стриптиз…

Следующим по программе было выступление , проекта Альбина Юлиуса, бывшего участника ныне легендарной готической группы The Moon Lay Hidden Beneath A Cloud. Образованный четыре года назад, успел выпустить 3 альбома, характерной особенностью которых было использование сэмплов из оперных арий, классических музыкальных произведений, старых радиопередач и популярных песен времён Второй Мировой на индустриально-шумовом фоне, милитаристского маршевого ритма и выразительного агитационного вокала, стиль имеет свои истоки еще в ранних работах Laibach. Эстетическая ценность музыки группы состоит в стремлении передать красоту войны и насилия и одновременно трагичность, нередко в переосмыслении исторического прошлого Европы. С другой стороны – она достаточно проста и понятна многим – возможно, этим объясняется то, что многочисленные малые релизы мгновенно становятся раритетами, а последний альбом “The Track Of The Hunted” раскупается в огромных для независимой музыки количествах. Концерт группы был похож на что-то среднее между языческим ритуалом и предапокалиптическим митингом: одетые в униформу Альбин и девушка-солистка у микрофонов перед горящими факелами и ударник в глубине сцены в слабом свете, словно пробивающегося сквозь предрассветный туман оживляли в генетической памяти сцены битв и сражений.

Но главное сражение было впереди. Война против всего человечества, развязанная в 1987 году группой, претендующей на звание первооткрывателей power-electronics и поныне лидирующей в этом направлении – Genocide Organ. У себя на родине, в раздавленной политкорректностью Германии, группа практически запрещена, а все альбомы были выпущены мизерными тиражами на виниле их собственным лэйблом Tesco Organisation. Лишь недавно первый альбом был переиздан на CD тиражом в полторы тысячи штук, и именно с разбрасывания подобно листовкам невзрачных конвертов с этими дисками группа начала свое выступление. Для огня не имеет значения его размер, важно лишь то, на какую почву он попадет! Кстати, многие считают, что ее живые выступления превосходят студийные работы – как бы то ни было, но именно концерты сделали группу культовой, в чем я имел возможность убедиться лично: будь их выступление первым, вряд ли у кого-нибудь из зала остались бы силы на адекватное восприятие происходящего. Ощущение было такое, как будто находишься внутри гигантского колокола, по которому бьют металлической кувалдой! Демонстрация неукротимой энергии и экстремистские политические лозунги оказывали мощное психологическое воздействие – я был в полном оцепенении. Публика реагировала по-разному, и я подозреваю, что нашлось немало людей, которые просто ничего не понимали. Впрочем, это неудивительно: ведь для тех, кому проще навесить ярлык, чем попытаться вникнуть в смысл символического, шокирующего, антисистемного, провокационного искусства, частью которой является индустриальная музыка, оно просто не предназначено.

‘Orden!
You are a member of a brotherhood!
Your president is a skull and bone!
All your presidents are skull and bone!
Ruled by a secret society!
Ruled by a secret nation!
United nations!’
H a i l    A m  e r i k  a  !

И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?

Откровение 5:2

First Law – это прежде всего идеальный образец неконъюнктурной музыки. И происходит это вовсе не от звуковой формы – это не japanoise и не европейский минимализм, рассчитанный на крайне узкий круг слушателей. Андреас Ванманн (единственный участник проекта) занялся музыкальными экспериментами еще в 1981 году. Что они собой представляли тогда – сказать трудно ибо до недавних пор музыкант не стремился донести свое творчество до масс. Правда, судя по его заявлениям, не стремится он к этому и сейчас. Лейбл State Art никогда не славился ни крупными тиражами, ни известностью среди т.н. музыкальной элиты. Как уже говорилось, музыка Вахнманна не массовая не по каким либо техническим причинам – все дело в подходе к творчеству и в отсутствии у FL каких-либо амбиций (в общепринятом смысле). First Law увидел свет исключительно благодаря инициативе Манфреда Ленца (Turbund Sturmwerk).

За последние три года вышли в свет два альбома (MCD и CD). Кроме того, First Law отметился на двух компиляциях: немецких “Natural Order” (State Art 1998) с треком “Holy War” и “Saturn Gnosis” (LOKI Foundation), вышедшей в 2000 году.

Трек “Holy War” есть ни что иное, как кавер-версия знаменитой лед-зепелиновской “Whole Lotta Love“, в которой Ванманн сводит воедино хард-роковые ритмы семидесятых и речи Джима Джонса, американского символа апокалиптического сектантства, отравившегося вместе с группой своих единоверцев.

Общая музыкальная концепция First Law не поддается однозначному определению. Она колеблется между достаточно размытым IDM и амбиентными пассажами в духе Contrastate. Зато вполне очевидны идеологические и культурологические предпосылки проекта. Ванманну не чуждо стремление к тому, что находится за рамками современной либерально-протестантской морали и вне устоев коррозирующей цивилизации. Логотип проекта – кельтский крест или мишень, составленная из патронов, – как своеобразная эмблема этого порыва и предстоящей борьбы. Хотя эмоционально оба альбома (“Revelation 5:2” и “Violent::Sedated”) диаметрально противоположны. Первый – это посвящение и реквием печально известному американскому идеологу и сектанту Дэвиду Корешу, уничтоженному вместе с группой единомышленников гидрой американского мондиализма. Фотография Д. Кореша на обложке сопровождается кадрами штурма его цитадели в Техасе на развороте, а также цитатами из Нового Завета и стихов самого Кореша:

Вы приступили не к горе осязаемой и пылающей огнем, не ко тьме и мраку и буре… Смотрите, не отвратитесь и вы от говорящего. Если те, не послушавши глаголавшего на земле, не избегли наказания, то тем более не избежим мы, если отвратимся от Глаголющего с небес…

К евреям 12:18,25

For in the Christ, we’ve seen a bride,
The water mixed with blood,
The wife with cloven tongues of fire,
Of whom the Christ has loved.

(excerpt from “Eden to eden” by D. Koresh)

В этом релизе, состоящем из трех трэков и вызов профанам и размышления о новой протестантской эсхатологии Кореша. В музыкальном отношении альбом представляет собой электронные композиции с тягучим ритмом ударных и пульсирующими высокочастотными звуками. Редкие сэмплы духовых инструментов только усугубляют гнетущую атмосферу пира профанации. В кульминациях амбиентный ряд смешиваясь с ударными превращается в звуковой и эмоциональный хаос. На этом фоне – постоянная проповедь в стихах в исполнении Дэвида Кореша. Эти и без того непривычные уху обывателя проповеди о Христе, музыке и современном мире положены на ритм, почти не меняющийся на протяжении всего альбома, и временами звучат как древнее ритуальное песнопение (последние, кстати тоже присутствуют в форме гимнов и псалмов). Звуки автоматных очередей и протестантская мелодика, смешиваясь, лишний раз подчеркивают всю абсурдность и извращенность либеральной религиозности.

Сам Андреас оценивает “Revelation 5:2” как «многомерную историю о пропаганде и дезинформации, ошибочности передачи монополии власти в руки фикции подобной т.н. «хорошему правительству» и исполняющемуся пророчеству о человеке ставшем бараном… простите, агнцем.».

Миниальбом приурочен к пятой годовщине трагедии в Вако и, несмотря на столь прямые заявления Андреаса, чувствуется и его вполне неоднозначное отношение к фигуре Кореша. Это бесспорно трагичный апокалиптический образ, пострадавший от характерной для эпохи извращенности в методике передачи информации. Случай с единомышленниками Кореша, расстрелянными не из-за конкретных преступлений, а лишь из-за «потенциальной опасности» военизированной секты – это средство, которым пользуется Ванманн, чтобы нарисовать картину американской тирании толпы, враждебного здравому смыслу правительства и проституированности СМИ.

Для альбома «Violent::Sedated» не характерна столь ярко выраженная идеологическая концептуальность. Звуковая концепция в корне отлична от имевшей место на MCD. Звук становится более мягким и атмосферным и вполне соответствует идее релиза, изложенной на развороте:

«Покуда иллюзия сладка, мы пребываем в гармонии, мирно беседуя зачастую положа руку на плечо соседа. Но в определенных ситуациях подобное спокойствие исчезает. И как только мы вкушаем горькие воды интоксикации наши живые души мгновенно пробуждаются.

Мы ищем слова и образы, чтобы поймать новое ослепляющее великолепие. Даже сама земля под ногами кажется чужой. Но больше всего беспокоит то, что теряется память. Когда мы ищем неизведанные пути, очень просто потерять чувство равновесия. С другой стороны – если мы мечтаем о полете, неуклюжий прыжок может принести больше радости, чем безопасность хорошо известных троп.

Как только мы осознаем свою неудачу, мы начинаем пытаться освободиться. Мы тоскуем по настоящему, по реальности и готовы броситься и в огонь и в лед, лишь бы избавиться от усталости. Как всегда, когда соединяются зрелость и отчаянье, мы обращаемся к силе – разве это не вечный маятник, день и ночь качающийся на руке времени. Так давайте начнем мечтать о насилии и господстве!».

Стремление гармонично соединить оформление, идею и звук. Даже трэк-лист состоит из названий химических веществ с помеченной в скобках дозировкой. Только результат приема внутрь или другого использования упомянутых веществ не вполне известен. Быть может он приведет к экстатическому состоянию, проповедующемуся на альбоме «Violent::Sedated», к изнуряющим духовным ритуальным скандированиям и всепроникающему трансу. А может и к реальному итогу – духовной и физической смерти.

В целом, звук последнего релиза не вполне соответсвует звуковой концепции лейбла LOKI. Дарк-амбиент не столь глубок и архаичен, сколь у всех остальных релизов лейбла. Вышеупомянутый миниальбом стоит к ним гораздо ближе, хотя и выпущен совсем другим лейблом (State Art). Но с технической точки зрения произведение великолепно, что не только говорит о профессионализме Ванманна, но и делает честь малотиражному лейблу.

Концепция First Law, по словам самого Андреаса, исключает всякую возможность живого перформанса: «Я не считаю, что выступления «вживую» концептуальны для индустриальной и электронной музыки. Мы же не какие-нибудь там рок-звезды…». Отрадно осознавать, что понятие о концепции еще осталось у кого-то из современных электронщиков и еще остались те, настоящие, художники, считающие унизительным для себя выступления с деланно серьезными нажиманиями кнопок “play” и “stop” на CD – проигрывателе.

дискография First Law:

“Holy War” – v/a “Natural Order” (State Art 1998)
“Revelation 5:2” – (State Art 1998 MCD)
“Violent::Sedated” – (LOKI Foundation 1999 CD)
v/a “Saturn Gnosis” (LOKI Foundation 2000 2×10″)